Вчера в Питере закончился международный турнир по стад-покеру европейской серии Гран-при «Белые ночи-2001» с призовым фондом в 50 тысяч долларов. Почетным гостем чемпионата был президент Российской лиги интеллектуальных игр и клуба любителей преферанса Дмитрий Лесной.
— Страсть к преферансу у меня обнаружилась еще в детстве, когда к отцу приходили по воскресеньям друзья расписать «пулечку». Я мог часами наблюдать, как взрослые мужчины играют в карты. Меня, естественно, отправляли либо уроки делать, либо посуду мыть. Тогда я шел на хитрость — старался успеть все домашние дела сделать до прихода папиных знакомых. Пришлось взрослым смириться с моим присутствием только при одном условии — сидеть тихо. Вот я и сидел по семь-восемь часов напролет затаив дыхание.
А уж когда поступил в Университет, то там играли в «преф» постоянно, да и ставки были повыше. Дома-то у отца не ставили больше копейки, да и зачастую расплачивались не деньгами, а кто бутылку водки купит, кто закуску. Студенты же играли по пять-десять копеек за вист, и за одну «пульку» можно было спустить целую стипендию.
В основу своей игры я положил экономическую базу. Поясню. Когда настоящий преферансист решает, идти на мизер или нет, то в первую очередь он руководствуется соображением, много ли он проиграет при неблагоприятном раскладе. Понятие «сколько я проиграю» и является базовым. Кто чаще находит оптимальное решение, тот и побеждает. На этом особенно делаю акцент в своей книге.
— Да, но книгу «Русский преферанс» вы написали недавно, а в студенческие годы ваши «исследования» явно не поощрялись?
— Меня отчислили с четвертого курса факультета журналистики за азартные игры. Когда я пришел к декану за объяснением, то он ответил коротко: «Наш факультет не готовит шулеров». С чего он взял, что я нечестно играю? Вообще горжусь, что я профессиональный игрок.
— А как профессионалы относятся к шулерству?
— Шулерство — это категория нравственная. Ну как относятся к боксеру, который прячет монету в перчатку? К продавцу, подпиливающему гири? К шахматисту, которому секунданты противника сообщают отложенный ход? Хотя знать шулерские приемы необходимо.
— Как появилась идея создания энциклопедии «Игорный дом»?
— Все началось с интереса: как великие люди относились к азартным играм? Я обнаружил, как в чисто игроцких ситуациях — мне очень близких и понятных — проявлялся характер человека. Например, Пушкину после немалого проигрыша предложили поставить на кон письма Рылеева, оценив их в тысячу рублей ассигнациями. По тем временам большие деньги. Александр Сергеевич сначала было согласился, но потом словно встрепенулся: «Какая гадость! Проиграть в банк письма Рылеева. Да лучше я их просто вам подарю». Видите, даже в состоянии, как говорят картежники, «замазки», проигрыша, желания реванша Пушкин не перешагнул грань. Есть вещи, которые не продаются и тем более не проигрываются в карты.
Вот еще эпизод. Пушкин пришел к своему родственнику Оболенскому на Черную речку, чтобы попросить денег взаймы, а тот играл в карты и предложил войти в долю. Когда проигравший удалился и хозяин стал делить выигрыш, Пушкин заметил ему, что это был слишком рискованный шаг. В ответ Оболенский только рассмеялся, мол, ни о каком поражении не могло быть и речи, так как он играл «на верное». Другими словами — с применением нечестных приемов. Александр Сергеевич растерялся оттого, что стал соучастником шулерской игры, и быстро удалился, забыв зачем пришел. Ну просто не мог этот благороднейший человек взять нечестно выигранные деньги.
— Энциклопедия предполагает лаконизм, но в вашей книге Достоевскому посвящено аж четыре с половиной страницы.
— Статья о Федоре Михайловиче начинается словами: «Страстный игрок, азартный и несчастливый». Сам же материал построен на письмах Достоевского своей жене из Гомбурга, Висбадена, Женевы. Всего четырнадцать писем, одно за другим, и все примерно одного содержания: «Аня, милый мой бесценный, Ангел, вышли денег, потому что я все проиграл в рулетку. Хотя клялся и божился более не играть...» Здесь скрыта целая бездна падения. Когда знакомые читали статью еще в рукописи, они возмущались: «Как ты мог великого писателя, классика смешать с грязью!». Да не было такой мысли, тем более, что Достоевского я люблю, как сорок тысяч братьев не полюбят. Если бы это было три письма, то можно говорить о тенденциозной подборке, но их ведь четырнадцать. Из них можно понять, как гигант мысли, властитель человеческой души оказывается в игре бестолковым и неуправляемым «чайником».
— Но если бы Пушкин и Достоевский не были азартными людьми, то на свет не появились бы «Пиковая дама», «Игрок», многие другие произведения.
— Роль азартных игр в русской культуре еще ждет своего исследователя. Общеизвестный факт, что некоторые главы «Евгения Онегина» были проиграны в карты и потом выкупались. Толстой написал в спешке «Казаки», потому что был прижат карточными долгами, та же ситуация с романом «Игрок» Достоевского. Можно привести еще много примеров.
Мало кто знает, что Лермонтов написал «Тамбовскую казначейшу», основываясь на реальных фактах: князь Голицын в 1802 году проиграл свою жену Марью Григорьевну Вяземскую московскому щеголю, графу Льву Кирилловичу Разумовскому. Азартность, как свойство натуры, — неотъемлемое качество больших людей. Трудно представить, что Пушкин — дуэлянт, гуляка и повеса, а в карты — ни-ни. Нет, это естественно — проиграть все, что есть в кармане, шинель, дуэльные пистолеты, рукописи... Очень важно тогда было играть «на слово», т.е. обязательство вернуть долг вовремя.
— Однако весь мир играет в карты...
— Но по-разному! Национальный менталитет выявляется в казино. Скажем, немец покупает кружку пива и садится к «однорукому бандиту». Берет жетоны по пять пфеннигов и два часа играет. Если он выиграл пять марок, то уходит домой счастливый. Русский же играет ва-банк, пытается увеличить выигрыш, но не ради денег, а ради того, чтобы испытать судьбу. Поймать фортуну, красное-черное, чет-нечет. Иногда хочется крикнуть: да забери свои сто долларов, иди домой, но нет. Вот вам аналогия с народными сказками: Иванушке-дурачку не надо синицу — подавай Жар-птицу. Порой доходило до трагедии. Термин «русская рулетка» живет и поныне.
У каждой нации есть любимая игра. У американцев — покер, у немцев — скат, у французов — белот (на картинах Сезанна и в детективах Сименона часто встречаются такие игроки). Здесь скрыта психология, ведь покер — непременный атрибут ковбойской бесшабашной жизни, быта золотоискателей времен Джека Лондона. Пан или пропал. Белот — совсем наоборот — комбинационный, с долгим разыгрыванием.
В свое время Тацит удивлялся, насколько древние германцы увлечены игрой в кости. Они могли поставить на кон одежду, дом, семью, свободу (многие отправлялись в рабство) и даже жизнь. Но в принципе здесь нет ничего удивительного, так как древние германцы придавали броску игральных костей сакральное значение и таким образом узнавали волю богов. Если уж верховный бог Один решил, что тебе суждено умереть — значит, исполнится мечта викинга попасть в волшебную страну Валгаллу. Против жребия не попрешь. Ну а в нашем варианте это звучит так: «Не корову ведь проигрывать».
— А каковы карточные пристрастия сильных мира сего?
— Император Клавдий очень любил играть в кости, даже его походные носилки были оборудованы специальным столиком. Воины их несли, а патриции развлекались, коротали время. (Это не выглядит таким уж сумасбродством, мы же играем в поезде в «дурачка».)
В одном казино Монте-Карло есть мемориальная доска: «У нас играли Наполеон, Гитлер и Александр I». Но, видимо, они посещали игорные дома только из любопытства. У них была более сложная и захватывающая игра, имя которой «политика».
